— Уходи, сделай милость! У меня там, у зеркала, в коробочке от шоколада, лежат десять рублей, — возьми их себе. Мне все равно не нужно. Купи на них маме пудреницу черепаховую
в золотой оправе, а если у тебя есть маленькая сестра, купи ей хорошую куклу. Скажи: на память от одной умершей девки. Ступай, мальчишка!
Но вдруг, можете себе представить, случай наводит на убийцу. Увидели, как один шалопай, уже много раз судившийся, известный своею развратною жизнью, пропивал в кабаке табакерку и часы, принадлежавшие доктору. Когда стали его уличать, он смутился и сказал какую-то очевидную ложь. Сделали у него обыск и нашли в постели рубаху с окровавленными рукавами и докторский ланцет
в золотой оправе. Каких же еще нужно улик? Злодея посадили в тюрьму. Жители возмущались и в то же время говорили...
Неточные совпадения
На других были легкие шапочки, розовые и голубые с перегнутыми набекрень верхами; кафтаны с откидными рукавами, шитые и
золотом и просто выложенные шнурками; у тех сабли и ружья
в дорогих
оправах, за которые дорого приплачивались паны, — и много было всяких других убранств.
Еще при отъезде из Владивостока я захватил с собой елочные украшения: хлопушки, золоченые орехи, подсвечники с зажимами,
золотой дождь, парафиновые свечи, фигурные пряники и тому подобные подарки: серебряную рюмку, перочинный нож
в перламутровой
оправе, янтарный мундштук и т.д. Все это я хранил
в коллекционных ящиках и берег для праздника.
На завтрашний день Петруся и меня прибрали и убрали отлично! Батенькины лучшие пояса, ножи с
золотыми цепьями за поясами, сабли турецкие
в богатых
оправах… фа! такие молодцы мы были, что из-под ручки посмотреть! Маменька и Тетяся очень мною любовались. Повезли же нас
в берлине, данном за маменькою
в приданое, запряженном
в шесть коней,
в шорах; один машталер управлял ими и поминутно хлопал бичом. Мы выехали из дому очень покойно, и я с маменькою, и даже с Тетясею, попрощался кое-как.
То платье знаете, что при дамах неприлично называть — красного сукна, широкое; пояса блестят, точно кованые; за поясом, на
золотой или серебряной цепочке — нож с богатою
оправою; сапоги сафьяна красного, желтого или зеленого; а кто пощеголеватее, так и на высоких подковах; волоса красиво подбриты
в кружок, усы приглаженные, опрятные, как называли тогда — «чепурные».
В полумраке Катя видела серьезные глаза под высоким и очень крутым лбом, поблескивала
золотая оправа очков, седоватые усы были
в середине желто-рыжие от табачного дыма. Обычного вида интеллигент, только держался он странно прямо, совсем не сутулясь.
Над диваном, наискосок от письменного стола, висит поясной женский портрет — жены Евлампия Григорьевича, Марьи Орестовны, снятый лет шесть тому назад, —
в овальной
золотой оправе.
Первый был человек, которому на вид казалось лет за сорок, с серьезным выражением умного лица, проницательным взглядом серых глаз, смотревших сквозь
золотые очки
в толстой
оправе, с гладко выбритым подбородком и небольшими, но густыми усами и баками. Он был светлый шатен, и легкая, чуть заметная седина пробивалась на висках его гладко зачесанных назад без пробора волос.
Совершенно круглые, совиные, бегающие, с темнозеленым отливом глаза были прикрыты синими очками,
в массивной
золотой оправе.
В Сибири имя этого витязя живет и
в названиях мест, и
в преданиях изустных. Тело Ермаково приплыло 13 августа к селению Епаченской юрты
в двенадцати верстах от Абалана, где татарин Явиш, внук князя Бегиша, ловя рыбу, увидел
в реке ноги человеческие, тотчас вытащил мертвого, узнав его по железным латам с медною
оправою, с
золотым орлом на груди, и созвал всех жителей деревни посмотреть на бездыханного исполина.
Перстень на среднем пальце правой руки сиял своею
золотою, филиграновой
оправой, а не камнем
в ней, который не отличался ничем от голыша.
Зенон исполнил и это, и когда
золотые уборы и самоцветные камни
в оправах были вынуты маленькою рукой Нефоры из ее узорного ларца и разложены ею по темной ковровой подушке, Зенон наклонился лицом к коленям гостьи и стал серьезно рассматривать амулеты, шпильки, браслеты и цепи, а Нефора меж тем рассматривала самого Зенона и любовалась грациозностью его движений и нежною прелестью его светло-русых кудрей, подстриженных и завитых на лбу по греческой моде.